Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критиче - Страница 27

На гребне перед устьем этого канала были еще валуны, но они не сдвинулись с места. Видимо, гиганты быстро проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что таким способом танк не уничтожить. Лэкленд не знал, что они будут делать дальше; естественнее всего было ожидать атаки в лоб. Им ничего не стоило вскарабкаться на танк, как это делал Барленнан, и завладеть своими товарами и радиоаппаратом впридачу, моряки не смогли бы им помешать. Лэкленд поделился своими опасениями с Барленнаном.

— Это может случиться, — последовал ответ. — Впрочем, если они попытаются карабкаться на крышу, мы их будем сталкивать обратно; а если они попробуют прыгать, то у нас есть дубинки; не знаю, как можно уклониться от удара дубинкой, когда летишь по воздуху.

— Да как же ты один удержишь крышу, если на тебя полезут со всех сторон сразу?

— А я не один, — ответил капитан и сделал движение клешней, обозначавшее у месклинитов улыбку.

Лэкленд мог бы увидеть свою крышу, только просунув голову в небольшой прозрачный обзорный колпак, но сделать это в громоздком шлеме было невозможно. Поэтому, он не видел, чем закончилась эта короткая «битва» для моряков, сопровождавших его в путешествии по городу.

Этим беднягам пришлось пережить все те ощущения, которые пережил их капитан, когда его впервые посадили на крышу танка. Они видели предметы — огромные тяжелые предметы, — которые стремительно падали на них, попавших в ловушку в тесном пространстве между вертикальными стенами. О том, чтобы вскарабкаться на стены, нельзя было и думать, хотя их ноги-присоски, так хорошо державшие их во время месклинских ураганов, отлично послужили бы им и здесь; такой же ужас — если не больший — внушала им мысль совершить прыжок, как это не раз проделывал у них на глазах капитан. Однако физически это было для них вполне возможно, и когда разум отказал им, тела начали действовать сами. Все моряки, кроме двух, прыгнули; один из этих двух быстро и ловко вскарабкался по стене «дома»; другим был Харе, тот самый, кто первым заметил опасность. Может быть, он не поддался панике из-за своей огромной физической силы, может, боялся высоты больше других. Как бы то ни было, он все еще оставался на грунте, когда округлый булыжник величиной с баскетбольный мяч вылетел из соседнего канала и ударил в него. Эффект был такой же, как если бы булыжник ударил в прослойку из живой резины; защитная «скорлупа» месклинитов была из материала, по своим химическим и физическим свойствам аналогичного хитину земных насекомых, но ее прочность и упругость полностью соответствовали условиям жизни на Месклине. При здешней силе тяжести булыжник, ударившись в Харса, взмыл вверх на высоту в двадцать пять футов, перелетел через стену, которая должна была задержать его, с грохотом скатился в другой канал и вновь, уже спокойно, выкатился на открытое пространство. На этом боевые действия и закончились. Харе был единственным моряком, оставшимся на площади. Остальные, кое-как придя в себя, либо быстрыми прыжками добирались до крыши танка, либо уже устроились рядом со своим капитаном. Даже моряк, вскарабкавшийся по стене, перестал ползти и тоже запрыгал следом за танком.

По земным стандартам тело Харса было невероятно прочным, но все же нельзя было ожидать, что обрушившийся на него удар останется без последствий. Дух из него не вышибло только потому, что он не имел легких, но он был ободран, исцарапан и оглушен. Прошла целая минута, прежде чем движения его сделались осмысленными и он попытался скоординировать их и поползти следом за танком; ни Лэкленд, ни Барленнан, ни сам Харе не могли бы объяснить, почему злосчастный моряк не подвергся нападению. По мнению землянина, обитатели города забыли обо всем на свете, когда увидели, что после такого удара Харе вообще способен двигаться; Барленнан с его более точным знанием месклинитской психологии решил, что гигантов интересовало не убийство, а ограбление, и они просто не усмотрели смысла в нападении на отставшего моряка. Как бы то ни было, но Харе получил возможность прийти в себя и пуститься вдогонку за товарищами. Лэкленд, поняв, наконец, что происходит, остановил машину и дождался его; двое моряков спустились с танка и буквально зашвырнули Харса на крышу машины, где остальные сейчас же принялись оказывать ему первую помощь.

Теперь на крыше были все, причем некоторые теснились в такой близости от края, что их новообретенное безразличие к высоте подвергалось серьезному испытанию, и Лэкленд вновь двинулся вверх по склону холма. Он предупредил моряков, чтобы они держались подальше от дула пушки, и нацелил ствол прямо вперед; но наверху, на гребне, не было никакого движения, и камни больше не падали. Видимо, запускавшие их туземцы отступили в туннели, которые вели в город. Но не было гарантии, что они не вылезут снова, и все оставались настороже.

Они поднимались уже по другому каналу и оказались в стороне от волокуши, но с крыши танка моряки увидели «Бри» еще до того, как машина достигла гребня. Члены команды, охранявшие корабль, были на местах и с большим беспокойством смотрели вниз на город. Дондрагмер пробормотал что-то о том, как глупо было не выставить круговое наблюдение; Барленнан передал Лэкленду эту мысль на английском, притом в несколько более сильных выражениях. Впрочем, беспокойство их оказалось напрасным; танк без всяких помех подъехал к волокуше, развернулся и принял буксирный канат. Вновь включая двигатели, Лэкленд подумал, что гиганты, к счастью, переоценили эффективность его пушки; нападение с близкого расстояния, например из туннелей, где они, видимо, прятались, поставило бы его в очень тяжелое положение, ибо в такой близости от корабля и его команды нельзя было бы применять ни фугасные, ни термитные снаряды.